|
Jim Morrison
Wilderness
Selected poems
Открывая сундук
Кто-то листья…
Волк…
Сирены
Голос Змеи…
Послушник
Под водопадом
Кассандра у колодца
Я безмерно…
Всё человеческое…
Я не приду никогда
– Мгновенье внутренней свободы,
когда разум раскрепощен
и вселенная – как на ладони,
и душа – пьяная и помраченная
может странствовать в поисках
наставников и друзей.
Кто-то листья в саду подметает
собирает их в кипы, в огромные кучи
и, облокачиваясь на старые грабли,
сжигает все без остатка.
Аромат до окрестного леса доходит,
где прячутся дети и чувствуют
запах, которому суждено
стать ностальгией через несколько лет.
Волк
живущий в пещере
пригласил меня выпить
своей ледяной
Воды
Не расплескивать
и не мыться
но оставить солнце
и познать
знойную сухую пустыню
и бесчувственных людей
играющих там.
Полночь –
преступное превращение в лесу наказаний –
ужи, свистящие кастаньеты.
Уведите меня из зала зеркал.
Ненавистных стекол.
Вы та самая!
Или очень похожи
на ту, кто не мог быть
похожей ни на кого.
Голос Змеи –
сухое шипение старости и пар
меж золотых листьев –
старинные книги в разрушенных
Храмах.
Страницы ставшие прахом.
Я не вмешаюсь.
Я не войду.
Войдешь, – сказал мне тихо...
старик появился и
поплыл в усталом танце
среди повсюду разбросанных мертвых.
Нежно они колыхались.
послушник
Шрам
смерть
Магия
Тюрьма
Сад
Защита
Принцесса
Грусти
Дикий Ангел
танцующие крылья
зависти
Зовут меня
Завтра
Кости
Падение
Золотой
Выход
вниз
вниз
вниз
вниз
вниз
вниз –
сойдя в глубину
подземелья
Дети пещер зажигают
Свои маленькие огни.
Кассандра у колодца
Помогите! Помогите! Спасите нас!
Спасите нас!
Мы гибнем, друг, сделай что-нибудь.
Ты! Выведи нас отсюда!
Спаси нас!
Я гибну...
Что мы отказались совершить?
Что мы не сделали, друг, зачем мы
оказали
Помощь?
Это наш конец, друг,
Я люблю тебя, друг,
Я люблю тебя, друг,
Я люблю тебя потому, что ты это – ты.
Но ты должен спасти нас, друг,
Ты должен спасти нас; что
мы сделали?..
Я безмерно…
Я безмерно
обеспокоен
твоими глазами.
Я поражен
мягкостью
твоего
ответа –
звук стекол
молниеносно
вмещает
и прячет
то, что твои глаза
бьются объяснить.
Все человеческое…
Все человеческое
уходит
с ее лица.
Скоро она исчезнет
в холодной
растительной
гуще.
Останься!
Моя Безумная любовь!
Я не приду никогда...
I
Я не приду никогда,
Я никогда не приду.
В бездну, где
под винным дождем
ястреб зерна клюет.
Весь труд лжив.
Суета рассыпается
в тающем брюхе.
Плавится
сила
в улыбке скупой...
Оставляя лишь камни
под солнцем.
II
Теперь ты ушла
одиноко
в пустыне бродить
и я остался один
в городской тишине,
где девушка в черном
подходит к машине,
и нехотя
ищет ключи;
Теперь когда ты ушла,
или растаяла, я
сижу и, слушая транспорта рев,
зову в эту тихую,
злобную комнату
мертвую тень –
силуэт
напоминающий Время.
Взлет и паденье! Паденье и взлет!
Словно больной
электрический сон.
В унылом краю,
где каждый
жаждет любить
ее плоть.
Они опустошат ее жизнь
как сердце актера,
вопьются ей в душу
со всех сторон, выплавляя
для меня ее образ.
Так мне и надо –
величайшему из людоедов.
О усталое будущее,
дай мне уснуть...
Пусть продолжится хворь.
Дикое пламя
Оградить мой…
Ангел бегущий…
Появление дьявола…
Спичечный коробок…
Пустыня…
Это мой лес…
Процветание…
Страх — это балкон…
Дыра в облаках…
Конец мечты…
Спасибо, О Боже…
Когда я оглядываюсь…
Когда б я мог…
Дикое пламя, прощаясь
Разыщет
губ сухих поцелуй.
Оградить мой священный огонь
Я хочу. Быть простым, черным и чистым
В тусклом «ничто».
Прошу –
Зеленое море,
Дымку –
как для ребенка сладость
Рождественских снов
без пробуждения.
Ангел бегущий
В лучах света
По комнате
Призрак спереди
Тень сзади нас
И каждый раз остановка
Падение
Появление дьявола
у канала в Венеции.
Пробегая, видел я Сатану
или Сатира возле себя –
тень во плоти
моей внутренней сущности. Бегущей,
Знающей.
Спичечный коробок,
Неужели ты реальнее меня?
Я сожгу тебя, и выпущу на волю.
Рыдания горькими слезами.
Чрезмерная осторожность –
Я не забуду.
Пустыня...
Пустыня
– алая, ярко голубая
и болотно зеленая.
Пустое зеркало.
Пруд серебристый.
Вся Вселенная –
единая плоть.
Это мой лес...
Это мой лес –
проволочное море.
Гоготанье видений –
мое пламя.
Деревья – люди,
изобретатели.
Племя фермеров
в воскресный день.
Боги – директора.
Фотоаппараты,
греческие кентавры
во вспышке:
спускаются тихо,
величественно
ко мне –
как сказочный клоун
в гигантский
глаз солнца.
Большая опасность – там
в изгибе бедра.
Карающий палец –
хозяин.
Процветание...
Процветание
богоподобных людей
в приглушенном воздухе
покажется
странным
вошедшему человеку
определенного роста.
Но ведь и у нас не останется
ничего ценного
когда Он уйдет.
Страх – это балкон…
Страх – это балкон, по которому
северный ветер скользит.
Лицо у окна
превращается в лист.
Орел, предчувствуя беды свои,
Величаво парит в облаках.
Кролик сияет в ночи.
дыра в облаках
где прячется разум
Пагоды – храмы
в невинной надежде ребенка
зверя в туннеле
узнаем по свету,
что он излучает
Злые слуги
саваны стелют повсюду
Конец мечты…
Конец мечты наступает тогда, когда
это нужно
всё есть ложь
Будда сможет простить меня,
Будда сможет
Спасибо, О Боже…
Спасибо, О Боже,
За слепой белый свет!
Город встающий из мрака –
Голова раскалывалась от мигрени,
из которой рождалось будущее.
Когда я оглядываюсь…
Когда я оглядываюсь
на свою жизнь,
то поражаюсь количеству
открыток,
не получившихся фотографий,
выцветших календарей –
Времен, которых я не помню.
Когда б я мог...
Когда б я мог
услышать
щебетанье
воробьев
и осознать, что
юность и любовь
ко мне вернулись...
когда б я мог
почувствовать,
что возвращаюсь
вновь
к тем, кого знал
и к тем, кому я
верил,
я б принял смерть
безропотно.
Записан
Private limited Dragon
Парижский дневник
Что-то забыто уже
Что-то забыто
Что-то надо забыть
Когда рождалась идея
чистоты, все уходило
бесследно
Черный Музыкант
в домике на холме
Темнокожий на связке дров
Скелет в чулане
Прости. Не имел ввиду тебя.
Старик, чья-то
дочь
Встает
и видит нас в комнате
с расстроенным пианино
и дешевой живописью
идет на работу
приходит другая жена
(Лес свечей в
Нотр-Даме)
нищие сестры с движущимися
улыбками, бархатные мешочки
и неподвижные глаза
отвлечемся на праздничную
Мозаику икон
Окна
Я пишу так, чтобы
тебя удержать
дай мне свою любовь, свой
утомленный взгляд, невостребованный
печальный
Небольшой, заброшенный
парк – где гуляли
Открытки с призывом
к безопасному бунту
и усталые стены,
что роняют граффити
в цементный песок
раскормленного пылесоса
надутый плащ
Я помню шоссе
Лето, возле тебя
Океан – брат
Шторм утихал
электрические пожары в ночи
«дождь, ночь, страдание –
последние места в вагонах»
Двигайся! Ванда,
гулящая бездомная
Женщина
Ты нам все еще нужна
Трепетание толстых
Ляжек в нашей
Летней палатке
Ну и что.
Это было так дико
Она начала совсем голой
и постепенно одевалась.
Старый обшарпанный отель
с бродягами в холле –
простыми бродягами, удовлетворенными
нищетой
Через дорогу
знаменитая бильярдная
куда приходили актеры
поиграть с местным асом,
передовые музыканты
новые поэты
и скитальцы
в традициях Дзен
от Китая до
Подземки
за 4
беззаботных рождения
Плачущего, выволокли его
из коморки полицейские,
а вещи растащили –
пластинки и все остальное,
репортеры подсчитывали
слезы и проклятия
для газетных сводок:
«Надеюсь китайские головорезы
тебя прикончат»
так и случится.
ибо мак
правит миром
Этот прекрасный, нежный
цветок
Старина Билли!
Ты помнишь
змею –
своего любовника
ласки в затоптанном
чертополохе
песок и кактусы
Я – да.
И помню
Звезды в убийственной
мгле
поцелуи между ног
покуда разум
не прояснится
Как там, Бог,
в Тысяча и одной ночи?
«Есть дворец
в ущелье
где мы с тобой
родились
Я стал одиночкой жалким
Пусти меня
в наш Сад
Грустные Тени
Каньона
мы встретились
и расстались
я с мечтою своей расстался
дай мне войти в наш Сад
Тот, кто ищет
потерянный Рай
может показаться безумцем,
не верящим
в потусторонний мир
Где друзья плывут
навстречу друг другу
каждый в своем саду»
Милая дырка расцвела
содрогнулись картонные
стены
Чудовище явилось
в зеркало
Поиздеваться над комнатой
и ее одиноким
шутом
Дай песни мне
чтоб я пел
дай изумрудные грезы
чтоб грезил
и я отдам тебе любви
цветение
Солнце
под водой сразу
стали странно-
родными
маска и ласты
негритенка из лодки
Из ноздрей заструилась
блестящая кровь
когда они всплыли
Поднялись и уверенно затрепетали
в своем мокром мире
Внизу было Царство
Империя стального песка
о да, пестрые
рыбы
– они последними
покидают
веселое море
Я ем тебя
сплевывая словесные
кости
и жемчужины
Маленькая девочка изумленно
вскрикнула когда
ее ударили
в бок
Я был там
Возле пожара в
телефонной будке
Я видел как они нападали,
слышал воинственный индейский
клич
чувствовал адреналин
священного страха
ускорение ужаса
мертвецки пьян в
блеске кровавой битвы
Нагими приходим
и изуродованными уходим –
голое тесто
для медлительных мягких
червей
Эти стихи посвящаю
тебе
Огромный, липкий, мерзко цветущий зверь
Огромное надушенное исчадие ада
Великая добрая болезнь
и летняя чума
Гигантская загаженная задница
Проклятое мудило
Лжешь, мухлюешь,
крадешь, губишь
глотаешь Безумие
Южных Ночей, потоки
алчности
умираешь навеки, в полном одиночестве
По горло в грязи
проходимец
в твоих штанах
и кто бы это мог быть?
Ты знаешь
Ты знаешь больше
чем открываешь
Гораздо больше чем выдаешь
Огромный и гадкий ангел блуда
ты был моим другом
Я говорю что ты
был не хуже любого
Скажи, что пришел
и случайно увидел
в глазах моих тень
стражника, хранившего
отжившие мысли
во Времени.
Путник у дороги
спокойно оценивал
каждый пройденный
шаг.
Из песен для «Дорз»
Женщина у окна
Я женщина
У окна
Видишь, дети
Играют
Солдат, Юнга
Юноша
по дороге
На летний
Пляж
Видишь меня
У окна
Слышишь, как
я смеюсь
(голос женщины)
(Поднимитесь наверх, сэр,
В вашу комнату
И я буду играть для вас)
О страна мечты
Золотая страна
Из тихого сна
Уведи нас в страну мечты
Я несчастлив здесь
Вдали от любимой
Уведи меня в страну мечты
В долину Вавилона
В страну изобилия
В долину сосен
и картофеля на столах
Туда, где людям легко
Поешьте со мною
Из виноградников
Позвала виноделов
В свое жилище
Мужчины, вы злые
прочь из моего сада
наш край прекрасный
Край диких оленей
Отдай мне пони
Золотого пони
Мне нужна его сила
его ужасный топот
По прериям скачем
Я и мой ангел
Никто нас не схватит
Покуда любим
Отвори же окно
Женщина Палестины
Скинь свои одеянья
и укрой нас.
Конец
Это конец, прекрасный друг!
Это конец, мой последний друг –
конец.
Надеждам и планам –
конец.
Всему, что осталось –
конец.
Привычным забавам –
конец.
Я не хочу смотреть в твои глаза.
Что будет со мною, ответь,
свободным и вольным лететь?
Не поддержит рука
незнакомца во мгле
в обездоленной этой земле.
Римская даль холодна.
Дети здесь сходят с ума.
Дети сходят с ума –
ждут, что сменится летом зима.
Опасно на окраине города –
Открылась Главная Магистраль.
Несчастье в золотой шахте –
Поезжай на запад, девочка.
Верхом на змее!
Верхом на змее!
К далекой реке, к древней реке.
А змея длиной семь верст.
Верхом на змее
Гадкой, старой с кожей шершавой.
На запад рванем!
На запад рванем!
А с остальным разберемся потом.
Голубой автобус зовет нас!
Голубой автобус зовет нас!
Водитель, куда ты везешь нас?
...................................................
Убийца проснулся до рассвета,
Натянул сапоги
И, украв лицо из античной галереи,
Зашагал по коридору.
Он вошел в комнату,
где жила его сестра, и
потом он постучался к своему брату,
и потом
зашагал вниз по коридору.
И остановился возле двери,
И заглянул внутрь.
«Отец?»
«Что, сын?»
«Я хочу тебя убить.
Мама, я хочу тебя...»
Девочка, поедем с нами,
Девочка, поедем с нами,
Девочка, поедем с нами,
Я дождусь тебя в голубом автобусе.
Это конец, прекрасный друг!
Это конец, мой последний друг –
конец.
Ты со мной не захочешь уйти
и отстанешь на полпути.
Конец –
смеху и ласковой лжи.
Конец –
ночам, в которые мы
не смогли умереть.
Это конец.
|
The Doors (в пер. c англ. Двери) — американская рок-группа, созданная в 1965 году в Лос-Анджелесе, оказавшая сильное влияние на культуру и искусство 60-х годов. Загадочные, мистические, иносказательные тексты песен и яркий образ вокалиста группы, Джима Моррисона, сделали её едва ли не самой знаменитой и равно же противоречивой группой своего времени. Даже после (временного) распада в 1971 году её популярность не шла на убыль. Общий тираж альбомов группы превысил 80 млн экземпляров.
История группы
Начало: 1965—1966
История The Doors началась в июле 1965 года, когда студенты кинематографического колледжа UCLA Джим Моррисон и Рэй Манзарек повстречались на пляже, будучи немного знакомыми ранее. Моррисон рассказал Манзареку, что пишет стихи и предложил создать группу. После того, как Моррисон спел свою песню Moonlight Drive, Манзарек согласился.
К этому времени Манзарек уже играл в группе Rick and The Ravens (англ.) со своим братом Риком. За своеобразную манеру пения Рэй получил прозвище Screamin' Ray Daniels — скорее всего, по аналогии с известным певцом Screamin' Jay Hawkins'ом. В августе к музыкантам присоединился Джон Денсмор, игравший в группе The Psychedelic Rangers (нид.)русск. вместе с гитаристом Робби Кригером. Денсмор и Кригер познакомились с Рэем Манзареком на занятиях по йоге и медитации.
2 сентября 1965 года Моррисон, Манзарек и Денсмор вместе с музыкантами из Rick and The Ravens и бас-гитаристкой Патти Салливан записали первые студийные версии песен будущих The Doors. Позднее эти записи — Moonlight Drive, My Eyes Have Seen You, Hello, I Love You, Go Insane (раннее название композиции A Little Game из Celebration of the Lizard), End of the Night и Summer’s Almost Gone — неоднократно издавались как бутлег. В 1997 году они вышли в составе «коробочного» сборника песен The Doors.
В том же месяце The Doors пригласили в группу и Робби Кригера. Четверка Джим Моррисон, Рэй Манзарек, Джон Денсмор и Робби Кригер стала классическим составом The Doors. Именно эти музыканты записали наиболее известные альбомы группы в период с 1967 по 1971 годы.
Название группы музыканты позаимствовали у английского писателя Олдоса Хаксли. В своём эссе «Двери восприятия» (англ. The Doors of Perception) (1954) писатель взял эпиграфом строки из поэмы «Бракосочетание Рая и Ада» английского поэта XVIII века Уильяма Блейка: «If the doors of perception were cleansed, every thing would appear to man as it is: infinite». В русском переводе Максима Немцова (1991) эта фраза звучит как «Если бы двери восприятия были чисты, все предстало бы человеку таким, как оно есть — бесконечным».
The Doors выглядели необычно среди других рок-групп, потому что они не использовали бас-гитару на концертных выступлениях. Вместо этого Манзарек играл басовые партии левой рукой на только что появившемся клавишном инструменте Fender Rhodes Bass. Правой рукой он играл на другом инструменте, например, электрооргане (таком, как транзисторный Vox Continental (англ.) — именно он звучит в знаменитой песне Light My Fire). Однако группа время от времени приглашала сессионных бас-гитаристов на время записи в студии.
Большинство композиций The Doors обычно приписывается только Моррисону и Кригеру. На самом деле многие из произведений группы — плоды совместного творчества музыкантов. Они вместе работали над ритмическими и гармоническими аранжировками, в то время как Моррисон или Кригер предоставляли текст и исходную мелодию. Иногда целый фрагмент песни был создан не её первоначальным автором — например, соло Манзарека на электрооргане в начале песни Light My Fire.
Творчество группы хорошо принималось публикой в течение всей её карьеры, хотя в 1968 году после выхода сингла Hello, I Love You случился локальный скандал. Рок-пресса указала на сходство в музыкальном плане этой песни и хита 1965 года All Day and All of the Night группы The Kinks. Музыканты The Kinks вполне согласились с критиками. Известно, что гитарист The Kinks Дэйв Дэйвис делал вставки из Hello, I Love You во время концертного исполнения All Day and All of the Night — в качестве издевательского комментария по данному поводу.
К 1966 году группа постоянно выступала в клубе The London Fog и вскоре продвинулась до престижного клуба Whisky a Go Go. 10 августа 1966 года с группой связалась фирма Elektra Records в лице её президента Джака Хольцмана (англ.)русск.. Это произошло по настоянию Артура Ли, вокалиста группы Love, которая записывалась на Elektra Rec. Хольцман и продюсер Electra Rec. Пол А. Ротшильд посетили два выступления группы в Whisky a Go Go. Первый концерт показался им неровным, второй же просто загипнотизировал. После этого 18 августа музыканты The Doors подписали контракт с фирмой, — так было положено начало долгому успешному сотрудничеству с Ротшильдом и звукооператором Брюсом Ботником.
Соглашение пришлось как нельзя вовремя, потому что 21 августа клуб выгнал музыкантов из-за вызывающего исполнения песни The End. Инцидент заключался в том, что сильно охрипший Джим Моррисон в наркотическом угаре представил версию трагедии Софокла «Царь Эдип» в фрейдистком ключе с явной аллюзией на Эдипов комплекс:
Подобные случаи происходили вплоть до самой смерти Моррисона, что создало своеобразный скандальный и неоднозначный образ группы.
Двери открыты: 1967—1970
В 1966 году The Doors записали свой первый альбом с одноимённым названием. Однако вышел он только в 1967 году и встретил в основном сдержанные оценки со стороны критиков. На альбоме были представлены наиболее известные песни из имевшегося к тому моменту репертуара The Doors, включая 11-минутную драматическую композицию The End. Группа записала альбом в студии за несколько дней в конце августа — начале сентября практически живьём (почти все песни записывались в один дубль). Со временем дебютный альбом завоевал всеобщее признание и считается теперь одним из лучших альбомов за историю рок-музыки (например, занимает 42 место в списке 500 лучших альбомов по версии журнала Rolling Stone). Многие из композиций с пластинки стали хитами группы и затем неоднократно издавались на сборниках лучших песен, а также охотно исполнялись группой на концертах. Это такие композиции, как Break on Through (To the Other Side), Soul Kitchen, Alabama Song (Whiskey Bar), Light My Fire (занимающая 35 место в списке лучших песен Rolling Stone), Back Door Man и, конечно же, скандальная The End.
Моррисон и Манзарек выступили в качестве режиссёров неординарного промо-фильма для сингла Break on Through, — примечательного образца развития жанра музыкального видео.
Репертуара группы хватило и на ещё один альбом, вышедший в октябре того же года. Альбом Strange Days был записан на более совершенном оборудовании, и занял третью позицию в американских чартах. В отличие от дебютной пластинки на нём не было чужих песен — всё его содержание (и тексты и музыка) были созданы группой самостоятельно. Есть в нём и элементы новаторства, например, чтение Моррисоном одного из своих ранних стихотворений Horse Latitudes («Лошадиные широты»), наложенного на белый шум. Композиция When the Music’s Over затем неоднократно исполнялась группой на концертах, а Strange Days и Love me Two Times широко издавались на различных сборниках.
Когда музыка смолкнет: 1970—1971
Наиболее известным участником группы был Джим Моррисон — вокалист и автор большинства песен. Моррисон был чрезвычайно эрудированным человеком, увлекался философией Ницше, культурой американских индейцев, поэзией европейских символистов и многим другим. В наше время в Америке Джима Моррисона считают не только признанным музыкантом, но и выдающимся поэтом: его иногда ставят в один ряд с Уильямом Блейком и Артюром Рембо. Моррисон привлекал поклонников группы своим необычным поведением. Он вдохновлял молодых бунтарей той эпохи, а загадочная смерть музыканта ещё более мистифицировала его в глазах поклонников.
Могила Джима Моррисона на кладбище Пер-Лашез в Париже
По официальной версии Моррисон умер 3 июля 1971 года в Париже от сердечного приступа, однако настоящей причины его смерти никто не знает. Среди вариантов назывались: передозировка наркотиков, самоубийство, инсценировка самоубийства службами ФБР, которые тогда вели активную борьбу с участниками движения хиппи и прочее. Единственный человек, который видел певца мёртвым — подруга Моррисона, Памела Курсон. Но она унесла тайну его смерти с собой в могилу, так как скончалась от передозировки наркотиков три года спустя.
|